хочу уехать куда-нибудь далеко,
назваться чужим именем,
много рисовать, писать и пить вино.
и чтобы без всех этих дешёвых драм.
я бы ходил по незнакомым улицам,
дотрагиваясь до всего:
до памятников,
ставень домов,
ржавых калиток,
железных фонарных столбов,
до чужих лиц
и уходящих спин,
дабы убедиться, что всё это – не сон.
я воровал бы апельсины с деревьев,
отрастил волосы до плеч,
густую бороду
и представлялся странствующим
моряком.
научился бы забывать тех,
кого нужно забыть.
научился бы не болеть по тем,
по ком больше всего болит.
заглядывал бы в приоткрытые двери
подъездов.
в последний момент выскакивал бы
из-под колес
встречных машин.
и ответил бы в конце концов на вопрос:
"сколько же времениднейнедельвеков
нужно человеку,
чтобы внутри перестало штормить".
ходил бы босиком по траве.
спал под звёздами в парке.
познал бы вкус пищи,
напитков
и, в итоге, – вкус этой жизни.
не сетовал бы на то,
что снова закончилась зажигалка.
мне не нужно было бы больше
курить.
я бы построил домик в лесу,
умывался в ледяном ручье
и приручил лису.
вставал рано утром
и ловил просыпающегося солнца
лучи.
бежал бы, чтобы прям лёгкие
загорелись.
пил сидр до тех пор,
пока бы из меня ни выросли яблочные деревья,
и научился делать из глины горшки.
исследовал бы каждую старую дверь
неизвестного города.
прочитал бы сотни книг.
нашел бы ракушку,
где поёт песни ветер.
приложил бы ухо к себе
и услышал море внутри.
простился бы с теми,
кого давно пора отпустить.
не обижался б на тех,
кому со мной стало не по пути.
я бы говорил с незнакомцами.
фотографировал их руки,
ключицы,
глаза.
на печатной машинке
писал бы про то,
что до сих пор помню
вкус твоих губ.
но хотел бы забыть это.
больше всего.
черт подери,
я хотел бы забыть тебя
б о л ь ш е
в с е г о.
я бы был силён, плечист
и пьянил бы прохожих девушек
одним
лишь взглядом.
танцевал бы с прекрасными дамами,
от которых пахнет жасмином,
табаком
и ладаном.
научился бы делать самый вкусный
омлет
и заваривать кофе.
писать что-то стоящее,
чтобы пулей
из дула маузера вылетало.
и прямиком попадало в солнечное.
насквозь.
что-то, чтобы люди после прочтения,
хотели бы всё бросить
и уехать в мадрид, рейкьявик или берлин.
я бы покупал газеты и читал их
ранним утром где-нибудь на монмартре,
научился говорить на десяти языках,
играть на фортепиано или саксе.
посылал бы открытки друзьям,
где говорил им, что хоть и жизнь моя
кувырком – я не променял бы её на
все мировые богатсва.
научился бы отличать сталактиты
от сталагмитов,
только когда увидел бы их живьём.
прикладывал бы ладони козырьком,
чтобы смотреть на солнечные взрывы.
перестал бы бояться зимы.
грелся у большого костра,
неумело играл на гитаре,
пел и много смеялся.
писал акварелью пшеничные поля,
крутые обрывы,
разливы рек
и каменные дома.
собирал бы из встречных цветов
гербарии,
ел морепродукты,
устраивал бы пикники.
смотрел только вперёд,
движения были бы мои легки,
решения – спонтанны,
а мысли – кристально чисты.
наконец перестал бы бежать от себя.
но, прежде всего,
и это, наверное, самое главное –
я перестал бы писать стихи
о тебе.
звездная ночь ван гога.
наши поцелуи.
подсолнухи,
что я так тебе не подарил.
в воздухе запах цветущего миндаля.
твоя же кожа пахла вербеной,
лавандой и дикой мятой.
на спине было родимое пятно,
в форме мадагаскара.
мы думали, что это всё фатализм.
увы, ошибались.
музыка льется из цветка патефона,
и будучи там,
где-то далеко:
танцевать; собирать марки;
исследовать карты; очищать чакры;
находить чужие послания на окнах в метро, оставлять свои;
колесить по странам в фольксвагене,
а ведь знаешь, действительно, –
не болит,
ведь со мною вино, дорога
и что-то важное впереди.
